Я хочу, чтобы иногда кто-нибудь сидел у меня на кухне, а я бы сделала ему какао, и он сказал спасибо, и может ему станет вкусно и хорошо.
воскресенье, 05 января 2014
Холодам вопреки
Оживают ростки,
Прибывает луна.
И плывут мечты сквозь года,
Сквозь морские приливы,
Сквозь апрельские ливни...
Я хочу, чтоб так было всегда.
Оживают ростки,
Прибывает луна.
И плывут мечты сквозь года,
Сквозь морские приливы,
Сквозь апрельские ливни...
Я хочу, чтоб так было всегда.
среда, 18 декабря 2013
Поверь - и поймешь
То, что я никогда
Никогда уже не смогу наглядеться туда
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.
То, что я никогда
Никогда уже не смогу наглядеться туда
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.
воскресенье, 22 сентября 2013
Некуда от странной мысли деться:
это не игрушка, не пустяк,—
это, может быть, обломок детства
на железных скрещенных путях.
это не игрушка, не пустяк,—
это, может быть, обломок детства
на железных скрещенных путях.
вторник, 20 августа 2013
Надеяться на себя будущего, отложить все на завтра и хоть немного, но забыться кратковременным счастьем
свободы и летним бездействием, бездельем, ветром в голове, легкостью твоей поступи, своих мыслей, своего голоса
Забыть тебя и остальных, мать и отца
Раствориться в этом лете, его маленьких чудесах
Отбросить имена, отбросить страх
свободы и летним бездействием, бездельем, ветром в голове, легкостью твоей поступи, своих мыслей, своего голоса
Забыть тебя и остальных, мать и отца
Раствориться в этом лете, его маленьких чудесах
Отбросить имена, отбросить страх
воскресенье, 05 мая 2013
Потому что прежде Евы была Лилит.
И вдвоём по тропе, навстречу судьбе,
Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!
Так вперёд! – за цыганской звездой кочевой –
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льда
Под сияньем полярных огней.
Так вперёд – за цыганской звездой кочевой
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как Божья метла,
Океанскую пыль метёт.
Так вперёд – за цыганской звездой кочевой –
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса.
Так вперёд – за цыганской звездой кочевой –
На свиданье с зарёй, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.
Дикий сокол взмывает за облака,
В дебри леса уходит лось.
А мужчина должен подругу искать –
Исстари так повелось.
Мужчина должен подругу найти –
Летите, стрелы дорог!
Восход нас ждёт на краю земли,
И земля – вся у наших ног!
Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!
Так вперёд! – за цыганской звездой кочевой –
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льда
Под сияньем полярных огней.
Так вперёд – за цыганской звездой кочевой
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как Божья метла,
Океанскую пыль метёт.
Так вперёд – за цыганской звездой кочевой –
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса.
Так вперёд – за цыганской звездой кочевой –
На свиданье с зарёй, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.
Дикий сокол взмывает за облака,
В дебри леса уходит лось.
А мужчина должен подругу искать –
Исстари так повелось.
Мужчина должен подругу найти –
Летите, стрелы дорог!
Восход нас ждёт на краю земли,
И земля – вся у наших ног!
вторник, 19 марта 2013
Однажды все люди мира, обладавшие умом и гением, обрели единую веру — говоря точнее, перестали верить. Но им невыносимо было думать, что не пройдет и нескольких лет после их смерти, и им припишут множество культов, систем и прогнозов, о существовании которых они даже не подозревали и не думали. И тогда они сказали друг другу:
«Соберемся вместе и создадим великую книгу, которая переживет века, высмеивая доверчивость людей. Уговорим наших лучших эротических поэтов написать о наслаждениях плоти, убедим наших циничных журналистов смачно описать знаменитые амурные истории. Включим туда самые нелепые басни, о которых сегодня судачат кумушки. Выберем самого остроумного сатирика из живущих ныне, чтобы составить вседержителя из всех тех вседержителей, которым поклоняется человечество — вседержителя, который будет величествен и одновременно по-человечески слаб настолько, что имя его во всем мире станет синонимом глупости — а еще мы припишем ему все самые смешные черты, наделим его тщеславием и гневом, к которым у себя самого он будет относиться снисходительно, и люди будут читать нашу книгу, и хихикать, и не будет в мире большего вздора.
И, наконец, позаботимся о том, чтобы стиль книги блистал всеми красотами, чтобы она пережила века и осталась свидетельством нашего абсолютного скептицизма и нашей вселенской иронии».
Так они и сделали, и они умерли.
Но книга осталась навеки — так прекрасно она была написана, так изумительна была фантазия, с которой эти люди, обладавшие умом и гением, написали её. Они не стали давать ей названия, но после их смерти её стали называть «Библия».
«Соберемся вместе и создадим великую книгу, которая переживет века, высмеивая доверчивость людей. Уговорим наших лучших эротических поэтов написать о наслаждениях плоти, убедим наших циничных журналистов смачно описать знаменитые амурные истории. Включим туда самые нелепые басни, о которых сегодня судачат кумушки. Выберем самого остроумного сатирика из живущих ныне, чтобы составить вседержителя из всех тех вседержителей, которым поклоняется человечество — вседержителя, который будет величествен и одновременно по-человечески слаб настолько, что имя его во всем мире станет синонимом глупости — а еще мы припишем ему все самые смешные черты, наделим его тщеславием и гневом, к которым у себя самого он будет относиться снисходительно, и люди будут читать нашу книгу, и хихикать, и не будет в мире большего вздора.
И, наконец, позаботимся о том, чтобы стиль книги блистал всеми красотами, чтобы она пережила века и осталась свидетельством нашего абсолютного скептицизма и нашей вселенской иронии».
Так они и сделали, и они умерли.
Но книга осталась навеки — так прекрасно она была написана, так изумительна была фантазия, с которой эти люди, обладавшие умом и гением, написали её. Они не стали давать ей названия, но после их смерти её стали называть «Библия».
понедельник, 25 февраля 2013
Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигримов
Идут к тебе дорогой пилигримов
пятница, 15 июня 2012
Только тогда, когда в твоем уме нет вещей, а в вещах нет твоего ума, — ты свободен и одухотворен, пуст и чудесен.
среда, 13 июня 2012
Трижды брадой препояшься, печь разожги и вина навари.
Мы на распутье. и лес, словно чёрный голубь почтовый
В клюве приносит ночь. Пчельный рой положи под шапку,
Под язык — зёрнышко мака. Глазастым церквям не заметить
Куда унесут нас ослы золотые и кони с рогами оленя,
Как засахарится на сердце: "Любятся птицы, кружась над водой".
Прыснут тропинки от наших подошв врассыпную. Но ты
Серьгу нацепи с сардием, слышать могущим, и волосы в
плётку сплети.
Нож неси воткнутым в хлеб. Будет нам небо в птицах и море в рыбах.
Стихи прочитаем ракушкам и мозаику сложим из гальки.
Ибо прохладные тени от мёртвых стволов улетают.
С нами в пути — маги, гудошники и звездочёты,
Скинувшие беспечально одежды земные. Пребудем
Мы поутру на погосте, где могилы друг с другом не схожи,
И ляжем, под голову — голубь, укрывшись подстеньем
летучего храма.
Мы на распутье. и лес, словно чёрный голубь почтовый
В клюве приносит ночь. Пчельный рой положи под шапку,
Под язык — зёрнышко мака. Глазастым церквям не заметить
Куда унесут нас ослы золотые и кони с рогами оленя,
Как засахарится на сердце: "Любятся птицы, кружась над водой".
Прыснут тропинки от наших подошв врассыпную. Но ты
Серьгу нацепи с сардием, слышать могущим, и волосы в
плётку сплети.
Нож неси воткнутым в хлеб. Будет нам небо в птицах и море в рыбах.
Стихи прочитаем ракушкам и мозаику сложим из гальки.
Ибо прохладные тени от мёртвых стволов улетают.
С нами в пути — маги, гудошники и звездочёты,
Скинувшие беспечально одежды земные. Пребудем
Мы поутру на погосте, где могилы друг с другом не схожи,
И ляжем, под голову — голубь, укрывшись подстеньем
летучего храма.
23:11
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Прекрасно было яблоко, что с древа
Адаму на беду сорвала Ева.
Адаму на беду сорвала Ева.
вторник, 05 июня 2012
В степи было тихо и темно. По небу все ползли тучи, медленно, скучно...
Море шумело глухо и печально.
Море шумело глухо и печально.
он ластился ко мне котом и с его языка горячий мед тек,
то щелкал меня словами, как кнутом.
то щелкал меня словами, как кнутом.
понедельник, 04 июня 2012
and nothing is right in my head!
no, nothing is clear in my heart..
no, nothing is clear in my heart..
пятница, 04 мая 2012
почему у всех, кто указывает нам место, пальцы вечно в слюне и сале
почему с нами говорят на любые темы,
кроме самых насущных тем
почему никакая боль все равно не оправдывается тем,
как мы точно о ней когда-нибудь написали
почему с нами говорят на любые темы,
кроме самых насущных тем
почему никакая боль все равно не оправдывается тем,
как мы точно о ней когда-нибудь написали
воскресенье, 21 августа 2011
За окном - снег и тишь.
Мы можем заняться любовью на одной из белых крыш. А если встать в полный рост, То можно это сделать на одной из звезд. Наверное, зря мы забываем вкус слез. Но небо пахнет запахом твоих волос. И мне никак не удается успокоить ртуть, Но если ты устала - давай спою что-нибудь.
Мы можем заняться любовью на одной из белых крыш. А если встать в полный рост, То можно это сделать на одной из звезд. Наверное, зря мы забываем вкус слез. Но небо пахнет запахом твоих волос. И мне никак не удается успокоить ртуть, Но если ты устала - давай спою что-нибудь.